Моя душа - элизиум теней - Страница 69

Оглядываясь назад, я часто поражаюсь, какую малую роль во всех моих жизненных решениях играла материальная сторона. Так вот и выход на пенсию. Деньги Торгсина продержались только года два, потом были полностью аннулированы. Мои надежды иметь что-то на черный день осуществились только в очень слабой степени. К моменту начала отечественной войны у меня уже почти ничего не было. Помощью дочерей, неоднократно предлагаемой, я стала пользоваться только с 1945 года и то в самом незначительном размере. Я называю себя «любимицей богов». Жизнь всегда была ко мне очень милостива, и мои языки с момента выхода на пенсию всегда давали мне заработок, на который я раньше не рассчитывала. Прошло два-три месяца, как я покинула последнее место работы, и я стала совсем иначе себя чувствовать, явился сон, даже сердце пошло на поправку. Вместе со здоровьем вернулась и энергия, явилась потребность уйти с головой в увлекательную работу. В то время взоры всего мира были устремлены на Испанию, там народ восстал против правительства, защищая свои права на лучшую жизнь. У нас появились испанские беженцы, для испанских детей стали организовываться специальные школы, в университете появилась кафедра испанского языка. Не раздумывая долго, я нашла преподавательницу и со всей свойственной мне горячностью принялась изучать испанский язык. Как он захватил меня! Я взяла тридцать уроков и освоила язык настолько, что стала понемногу читать «ДонКихота». Это гениальное произведение я читала месяца четыре. Силу впечатления я могу поставить наравне только с «Войной и миром». Бывало, сядешь в кресло, положишь на колени эту громадную книгу с чудесными иллюстрациями и наслаждаешься целый вечер. Ее грандиозный переплет как-то изолировал, отъединял меня от текущей жизни, заставлял полнее сосредоточиться. И сколько в этой мудрой книге юмору, каким сочным и совершенно современным языком она написана!

В это время моя приятельница Л.Е., секретарь техникума, передала мне просьбу одного из ее преподавателей давать ему уроки испанского языка. Это он прослышал от Л.Е., как я увлекаюсь чтением «Дон-Кихота». Николай Сергеевич Масленников, историк по образованию, взял тему для кандидатской диссертации «Альфонс Х», все материалы для этой темы имеются только на испанском языке. Я с удовольствием согласилась ему помочь, мне казалось полезным проработать с ним заново все освоенное по испанскому языку. Я долго не соглашалась на платные уроки. Так состоялось мое знакомство с Николаем Сергеевичем и его женой Надеждой Александровной. Наши дружественные отношения остались на всю жизнь самыми крепкими. Очень скоро Николай Сергеевич обнаружил полезность и продуктивность наших занятий и убедил меня сделать их платными. Два года он изучал испанский и затем два года вместе с женой французский язык. Он оригинально оплачивал уроки, вносил мне, как в сберегательную кассу то сто, а иногда триста-четыреста рублей, так, чтобы я сама себе платила за каждый урок. Задолго до окончания взноса Николай Сергеевич заботливо спрашивал меня: «Евгения Алексеевна, я вам не должен?». На редкость деликатный Николай Сергеевич за все время не пропустил ни одного своего двухчасового урока, а если опаздывал на несколько минут, обязательно предупреждал по телефону. В этом чудесном человеке имеются, несомненно, черты Дон-Кихота. Его диссертация об Альфонсе X была закончена весной 1941 г., ему тогда было 45 лет. На другой день после начала отечественной войны он подал заявление о добровольном вступлении в армию. «Я стрелок, – категорически заявил он, – и мое место в строю». На фронте Масленников пользовался любовью товарищей, его берегли, и это его очень сердило. «Что я, ребенок, что ли, что вы меня оберегаете? Думаете, что я не замечаю!». Большой рост Николая Сергеевича требовал питания, а его было недостаточно, он исхудал, был истощен. Чтобы он подкормился, товарищи решили устроить его по хозяйственной части. Какое тут! Как настоящий хозяйственник, он так понял свои задачи, что заботясь о других, довел свое питание до предела. Скоро, доведенный до полного истощения, он был подобран товарищами в снегу в глубоком обмороке. Он долго пролежал в госпитале. Кончилась война, надо было возвращаться домой. Педвуз им. Герцена, желая ускорить и без того затянувшийся на четыре года срок защиты его диссертации, хотел вызвать его из армии в первую очередь. Масленников отказался. «Вернусь но приказу домой вместе с другими в положенный нам срок». Зато какими овациями встретили сотрудники Педвуза этого простого советского человека-героя, когда он, наконец, явился защищать диссертацию! Защита прошла блестяще, его засыпали цветами, долго не смолкали оглушителные аплодисменты.

Через несколько дней Николай Сергеевич пришел просить меня возобновить наши уроки по испанскому языку. Повторили мы и французский язык. Ему поручили лекции по истории Испании в Фонетическом институте, которые надо составлять по испанским материалам. Таким образом, закладывается фундамент для докторской диссертации Николая Сергеевича.

После войны Масленников вступил в партию. Его жена, преподавательница литературы, культурная и милая женщина, является достойной подругой своего мужа. Уезжая на фронт, Николай Сергеевич просил жену принять все меры, чтобы сохранить диссертацию. Масленниковы жили вместе с матерью Надежды Александровны в маленькой квартирке на Петроградской стороне. У Николая Сергеевича на Выборгской стороне сохранилась его холостяцкая комната. Чтобы не потерять ее, супруги жили то там, то тут, и все искали возможность обменять две жилплощади на одну побольше. К их благополучию, им это сделать не удалось. Надежда Александровна, проводив мужа на фонт и эвакуировав мать, проживала одна в квартире на Петроградской. Диссертация всегда была при ней. Дом, где находилась эта квартира, был разрушен бомбой до основания. Надежда Александровна едва удалось спастись только самой с диссертацией под мышкой. Как устроила Масленниковых после войны комната на Выборгской!